Привезли к нам в нейротравму «по скорой» с мигалками и сиреной мальчонку десяти лет.
Кома. Дышит хреново. На голове – повязка, пропитанная кровью. Губы - как вареники: распухшие и отёчные.

Спрашиваю:

- Кто же его так отмутузил?

Врач со «скорой» ответствует:
- Я о том же спросил у родителей! А те говорят, что сами ничего не понимают. Пришли с работы, а сын валяется в своей комнате, весь в крови, без сознания. Врут, наверное.
Подняли срочно пацана в реанимационное отделение. Тут же реаниматологи попытались его заинтубировать (провести дыхательную трубку через рот в трахею), но не тут то было!
Язык у парня – отёчный, огромный - тампонирует всю полость рта, корень его - закрывает вход в гортанью. И какая-то рана на языке или ожёг - хрен поймёшь.
Срочно сделали трахеостомию и подключили парня к аппарату ИВЛ.

Параллельно – осматривали, стучали, слушали, делали рентгеновские снимки, анализы.
И – ничего не поняли, кроме того, что есть ушибленная рана волосистой части головы в затылочной области и кома. Связанно ли первое со вторым?
И что это у него во рту?
Стоматологи посмотрели и пожали плечами.

«Такое впечатление,- говорят,- что ему сунули в рот раскалённую кочергу!».

С большими сложностями сделали мальчонке компьютерную томографию головного мозга.
Никаких локальных повреждений! Ни очагов ушиба мозга, ни внутричерепных гематом и ничего другого, что могло бы объяснить коматозное состояние больного.
Мозг отёчен, но отёк этот легко объясним длительной гипоксией мозга, наступившей вследствие нарушения дыхания.
Так парень и завис за нейрохирургией, хотя мы очень возражали. Пошли осложнения одно пуще другого, и провёл больной в реанимации двадцать четыре дня.
Всё никак не мог определиться, куда ему? Остаться с нами или присоединится к большинству.
А потом как то разом пошёл на поправку: самостоятельно задышал, восстановились движения, сознание.
Перевели Олега к нам в отделение. Набежали родные. Маменька стала дневать и ночевать « у постели». Всё изголовье кровати и стену облепила иконками.

Отец ребёнка мне жаловался:

- Никогда за ней такого не наблюдалось! А теперь - или в больнице сидит, или в церкви поклоны бьёт! Дома – бардак: всё разбросанно, запущенно. Прибежит, приготовит что-то сыну в больницу, посуду бросит, не помыв и – сюда! Но по дороге – обязательно в церковь забежит. И со священником всё о чём - то шепчется, шепчется!

Короче – вполне приличная семья. Верить, что это родные сотворили такое с ребёнком – не хотелось.
Да и милиция вскоре оставила их в покое. Сам, мол, мальчишка упал и разбил голову об твёрдый предмет.
Наши вопросы: почему вдруг упал, что за басня у него во рту и что это за «предмет» – долго оставались без ответа.
Только дед этого пацана выбивался из общего благостного хора. Во время своего краткого визита в отделение он молвил, сурово глядя на чуть живого мальчонку:

- Бог не фраер! Он шельму метит. Может так ему и надо. Бандит ведь растёт! Никакой управы на него нет. Курит, на выпивке его уже ловили. В школе от него все стонут. Да что там - школа! У родителей деньги тащит. Приезжал к ним брат матери. Так он у него все отпускные спёр. Более пятидесяти тысяч рублей! И отпирается, хоть пытай его, как партизана: «Я не брал!». Но более – некому было взять! Куда ему столько денег?

Вскоре парень до того выздоровел, что стал разговаривать, затыкая пальцем отверстие трахеостомы.
Такие больные обычно забывают обстоятельства полученной ими травмы, но этот – всё хорошо помнил.
Вот и рассказал!

Оказывается, он сделал следующее: взял два больших гвоздя в рот, зажал их между зубами и сунул свободные концы гвоздей в электрическую розетку. А вот то, что было потом мальчишка, естественно, не помнил.
Вот откуда у него ожёг языка! Потом упал, потеряв сознание, и разбил голову об угол стены.

- Зачем же ты это сделал?

Посмотрел на меня безмятежно, улыбнулся и прохрипел:

- Умереть хотел.

Пригласили мы к нему детских психологов – психиатров.

- Бывает!- говорят.- Раньше – редко, а теперь всё чаще встречаются такие попытки у несовершеннолетних.

Предложили положить юного самоубийцу после выписки к себя на обследование. Но родители категорически этому воспротивились и забрали мальчишку домой, как только это стало возможным.

Случилось всё это три года назад.
А на днях пришла к нам в отделение мама этого Олега.

Приволокла несколько бутылок элитного алкоголя и массу баночек с деликатесами.
Говорит:

- У Олега сегодня – день рождения! Выпейте за его здоровье. Я давно хотела к вам придти, да всё собраться не могла, извините!
Сказала ещё много разных приятных слов, но самое главное – приберегла напоследок.

Уже уходя, в дверях, сказала:

- Вы знаете, Олег так изменился после случившегося. Нарадоваться на него не могу! Раньше ведь он, как зверёныш был, а теперь такой ласковый стал, добрый. С уличными своими друзьями – раздружился. Раньше - в школу не ходил, учебники – в руки не брал. А теперь – почти отличник! Из школы придёт - и сразу за уроки! Учит, учит! Мне его даже жалко. У нас рядом с домом – лесопарковая зона. Так я его чуть ли ни силком на прогулки вытаскиваю. Идём, гуляем. Он мне столько интересного рассказывает о себе, о школе, о прочитанном. Золото, а не ребёнок!
Только голос остался хриплым, как у пьяницы. Всё никак не соберусь сводить его к ЛОР – врачу!
Такие вот успехи имеем от электрошоковой терапии. А может быть, это так сказалась на характере Олега перенесённая гипоксия головного мозга?
Говорят, что у спасённых висельников тоже характер резко меняется.