- Внучек! Поди сюда, как тебя величать?
- Здравствуйте! Меня зовут Михаил...
- Мишенька, сынок, вишь какое дело, у меня дед окочурился, а тарантас евойный остался. У меня, понимаешь, рассада, надо на участок свезти. Дык перед смертью Володенька что-то про колеса говорил, мол-де поменять треба. Мишенька, голубчик, я в энтом не сильно разбираюсь, вон машину пригнала, ты скажи, что делать?
- Как вас величать, простите?
- Этсамое, так Анна Николавна я.
- Анна Николаевна, смотрите, у вас стоит зимняя резина на машине, а поскольку уже достаточно тепло, то необходимо поменять резину на летнюю.
- А-а-а, ну меняйте-меняйте.

- Хорошо, Анна Николаевна. Единственное, что у нас сейчас все по записи, но мы постараемся вас в течение часа обслужить, а пока можете подняться к нам наверх, там есть телевизор, кофе и...
- Мишенька, какой час?! Бабушка старенькая уже, ножки не ходють, не могу я ждать.
- Э-э-х, Анна Николаевна, я посмотрю, что можно сделать.
Ну ё-прст, ну вот что с ней делать? Сейчас сезон, и так все ребята в мыле. Блин, ну чего она свалилась мне на голову?
- Валера, братка, сможешь шаху по быстрому переобуть?
- Ну Миш, ёпта, я ща каптюр отпускаю, а там во дворе уже ланос стоит под парами.
- Валер, короче, если я договариваюсь с ланосом, ты за 15 минут управишься?
- Обижаешь, штандартенфюрер, чай не первый год за мужем!
- Вот и чудненько.
- Анна Николаевна, вон тот господин милостиво согласился пропустить вас, так что, как только второй бокс освободится, вы заезжаете.
- Ой, Мишенька, внучек, спасибо тебе, дай Бог тебе здоровья, шоб девки завсегда на тебя заглядывались, матушке, батюшке здоровья, ты ж мой благодетель, да я...
- Анна Николаевна, право, ваши величания премного смущают меня, не извольте утруждаться, вот и бокс освободился, помилуйте, голубушка, заводите своего коня в стойло.

В общем под эти старческие слюнявые сюси-пуси, сдобренные запахом валидола и нитрофоски, бабушкин шарабан ставится на подъемник.

- Миша, мля, зырь! - в открытом багажнике ровными рядами стояли горшочки с рассадой.
- А где колеса?..
- Анна Николаевна, а колеса где? - у меня начинает подгорать.
- Какие колеса? Я ж спросила, будете менять? Ты, Миша, сказал, что будешь! А про колеса никакого уговора не было!
- Так, Анна Николаевна. Есть всего два варианта: или клиенты привозят свои колеса и мы их меняем местами/меняем резину, или клиенты покупают на месте колеса и мы также поступаем.
- Ах вон оно што, Миша, ты думаешь бабушка еб*нашка?! - неожиданно сказанула старушка, - Я, Миша, не зал*па конская, меня на мякине не проведешь. Вы тут мудозвоны, на*бывать меня не будете. Я в войну голодала, сука, но таких мерзавцев чекистам закладывала не сумлеваясь. Ироды еб*чие! Ты меня развести теперь на колеса хочешь! Выкуси, мареха, на, на.
- Анна Никола...
- Штоб вы все гноем покрылись, сволочи. Воспитали же шл*хи шустряков! Таких по лагерям в наше время гноили, петухи зачуханные! Ты меня не на*бешь, или колеса меняй или я с милицией твою говняную контору прикрою.
- Господи, Анна Николаевна, вы что....
- Ты мне тут губой не шлепай, как п*зда, я тебе сама нашлепаю х*ев полный рот!
- АННА НИКОЛАЕВНА!
- А ТЫ НА МЕНЯ НЕ ОРИ! ВЫБЛ*ДОК ПРОКЛЯТЫЙ! Я ТУТ НАХ*Й СЕЙЧАС ВСЕ РАЗНЕСУ! - бабуся перешла на ломучий старушечий крик (и откуда у нее столько запала).
- Анна Николаевна.
- Иди нах*й, П*ДОР!
- Анна Николаевна.
- Х*есос е*аный!
- Анна Николаевна?
- СЫН ШЛ*ХИ, ЕБАЛАЙ КОНЧЕННЫЙ!
- Ну Анна Николаевна...
- Я ТУТ ЩА У ТЕБЯ КОНЧУСЬ, А ТЕБЯ ПОСОДЮТ!
Повисло напряженное молчание. Волосы бабули растрепались, с лица сходил боевой румянец.
- Анн...
- ЗАТКНИСЬ, МУД*ЛО!
Вот, блин, ситуация. Ну е-мое, мозг лихорадочно соображал, что же предпринять. Но ситуация разрешилась сама собой.
- Опускай машину, козлина! Я к вам больше ни ногой, мошенники чертовы! - с этими словами бабуля довольно лихо "дрифтует" от нас вон на своей шахе.

- Мишенька, внучек.. - пытается ерничать Валера.
- Валера, в е*ло ща дам!
- Миш, че это было?
- Старость, Валерочка, старость.
Шиномонтажная жизнь потекла своим чередом, перед клиентами, которые наблюдали весь этот балаган извинились, но никто не осудил нас. Так бы и забылась эта история, если бы на следующий день знакомая шестерка цвета навозной мухи не появилась в наших воротах.

- Мишенька, деточка, я колесики в гараже нашла! Володенька их оказывается там схоронил. Я тебе вареньеце принесла. Поменяешь бабушке колесики? Кстати, я в Собесе узнавала, мне положено, как пенсионеру, бесплатно заменить.
- Анна Николаевна, вы, к сожалению, ошибаетесь. Все, что я могу предложить, это максимальную скидку в знак уважения к вашим заслугам.
- Да что ты знаешь о моих заслугах, х*еплет?! Жертва аборта, бездельник, иждивенец! - начала заводиться бабуля.
- Бабушка Аня! - от мягкого тона старая скандалистка осеклась, - идите нах*й.
С этими словами я развернулся и ушел в бокс. Подумать только, я послал на три буквы пожилую перечницу. И вдруг я понял, что давно не было так спокойно на душе. Все эти годы моральные устои заставляли меня быть вежливым со старшими, даже, если они конченные муд*ки. Старших принято слушать и уважать. Просто за то, что они, с*ка, дожили до седых волос на жопе. А еще клиенты. Если бы мой хлеб не зависел от этих людей, я бы, ей Богу, давно бы всех нестандартных личностей поубивал.
А сейчас, за стенами бокса бушевала старая карга. Матюги и проклятия "выстреливались" в режиме пулемета системы Гатлинга. Но это не беда. Сегодня почти никого, а буйная пенсионерка, покипятившись отведенное время, свалила восвояси.
На охрану я передал информацию, что зеленую шаху с бешеной пенсионеркой-шахидкой пропускать нельзя ни в коем разе.