Все уже раз пять встречали в интернете омерзительные кадры, показывающие как бородатый поп мочит в чане ступню от трупака, а потом толпа православных зомби начинает толкаться, вычерпывая эту воду бутылками. Не буду повторять видео, вот оно.

Как всегда бывает, за этой малосимпатичной частью трупа спрятана достаточно интересная история.

Когда в 17 веке в России произошел церковный раскол, на сторону старообрядцев перешел только один епископ, да и тот вскоре умер, не успев рукоположить себе преемника. Старообрядцы остались без епископов, а епископы нужны для того, чтобы рукополагать священников. Постепенно, по мере вымирания ушедших в раскол священников, старообрядцы остались без духовенства. Что делать? Часть старообрядцев превратилась в беспоповцев, то есть научились обходиться без духовенства, адаптировав свои обряды, а часть стала беглопоповцами, то есть стала переманивать к себе священников из никонианской (то есть официальной) церкви.
В 1846 году беглопоповцам удалось переманить с свою церковь отставного сербского митрополита Амвросия, который начал рукополагать им епископов. Так у беглоповцев появилась своя церковная иерархия, и те, кто ее принял, стали называться Белокриницким согласием. Белая Криница – село в Буковине (на тот момент это Австро–Венгрия), где находился духовный центр липован – старообрядцев, очень давно, еще в эпоху Петра I, бежавших в Турцию, и осевших на тех территориях, которые затем политически оформились как Румыния, Бессарабия и часть Австро–Венгрии.

Вначале со старообрядческой иерархией происходили сплошные неприятности, первые епископы оказались ориентированными на получение прибыли лицемерными жуликами (ой, что–то это напоминает…) и не имели авторитета у верующих, их выгоняли, принимали снова и т.п.; но в 1853 году появился, наконец, искренне верующий и деятельный архиепископ Антоний (Шутов), ставший старообрядческим митрополитом Московским. В 1850–х годах это была очень опасная подпольная работа, старообрядческие иерархи жили на нелегальном положении. Только в середине 1860–х правительство прекратило персональные гонения на белокриницкое духовенство, и епископы перестали прятаться, хотя, разумеется, их сан власти не признавали.

Епископы у старообрядцев появились, но еще одна старая беда осталась – в их распоряжении не было святых мощей. Мощи в православной церкви не только привлекают и развлекают верующих, но еще и технически необходимы для организации богослужения. Дело в том, что литургию можно совершать только на антиминсе – большом платке, который кладут на церковный престол; в антиминс непременно должна быть зашита частица мощей. Их–то и недоставало.

Что было делать старообрядцам? Помогло то, что после капитальных ремонтов церквей их часто переосвящают, для чего епископы выдают новые антиминсы; старые же не выкидывают (это же вещь священная), а убирают навсегда в кладовку. Агенты старообрядцев разыскивали в старых храмах дониконовские антиминсы (ко всем дониконовским церковным принадлежностям, книгам и иконам у старообрядцев нет претензий) и негласно выкупали их. Но, разумеется, иметь свои мощи надежнее. Где же их взять?

Тут старообрядцам улыбнулась удача. Кавказская война закончилась, горские народы были усмирены, и по всей зоне бывшего конфликта терские и кубанские казаки сгоняли горцев с наиболее привлекательных земель, основывая новые станицы. В 1858 году на Сунже появилась станица Карабулакская (сегодня это ингушский город Карабулак). Станица была расположена на бывших землях карабулаков (орстхойцев), горского общества, которое ныне слилось отчасти с ингушским, отчасти с чеченским народами. Казаки обнаружили, что на горе рядом с городом стоит небольшая старинная гробница. Это была небольшая камера из тесаного камня, под которой располагалась маленькая (2.5х2.5 м) пещерка, заваленная костями. Среди костей были четыре мумифицированных тела, три мужских и женское; два тела были целыми, а два разрубленными на части.

Казаки, как и все русские люди, привыкли считать любую найденную мумию останками неизвестного святого. К гробнице потянулись болящие. Казаки принадлежали к белокриницкому согласию и поддерживали тайную связь с подпольным московским духовенством, которому и сообщили о находке. Архиепископ Антоний (Шутов) сразу догадался, что это за мумифицированные трупы. А вы–то сами еще не догадались? Нет? Очень стыдно. Это, конечно же, были мощи святых персидских мучеников Дады, Гаведдая, Коздои и Гаргала.

История персидских мучеников подробно рассказывается в «Прологе», ходовом сборнике житий святых. Жили они в конце 4–начале 5 века. Дада был крупным чиновником, ставшим христианином. Персидский шах Шапур II Сасанид (Сапорий) велел его казнить, поручив это дело Гаргалу. Гаргал, увидев мужество Дады, уверовал. Разбираться с этим отправили царского сына Гаведдая и его сестру Кобзою, которые, в свою очередь, уверовали тоже. В результате всех казнили.

Какой логикой руководился Антоний? Во–первых, нужны были восточные мученики. Было бы странно, если бы на Кавказе обнаружились мощи римских мучеников. Правда, исторический центр Персии той эпохи был в Южном Иране, находящемся в 1800 км от Ингушетии, но это мелочи. Во–вторых, нужен был комплект из трех мужчин и женщины. Таких комплектов в святцах немного, четыре персидских мученика как раз подходят. Идентификация неизвестных мумифицированных тел окончена. Не приходится говорить о том, что спросить карабулаков никому не пришло в голову. Это горское общество считалось самым агрессивным и непокорным на всём Кавказе; русские могли обмениваться с ним лишь пулями, а не историческими сведениями.

Мумии были вытащены из пещеры и осторожностью, по одной (черкесам очень не нравилось, что русские лезут в их склепы) отправлены поездом в Москву, а там архиепископ Антоний нашинковал их на множество частей и разослал по зарубежным старообрядческим монастырям в Румынии и Австро–Венгрии. До сих пор персидские мученики это единственные древние мощи, которыми располагают старообрядцы. Все антиминсы старообрядческих церквей содержат частицу от этих мощей.

Вся эта необычная история дала основание православным миссионерам (миссионеры той эпохи интересовались исключительно старообрядцами) упрекать белокриницких верующих в том, что они служат на засохших мертвых черкесах или татарах, что было не лишено резона и от этого чрезвычайно злило старообрядцев. В 1895 году старообрядцы послали двух священников в Карабулак, и те нашли свидетелей обретения мощей, вот их отчет. Отчет, скажем честно, выглядит очень неубедительно. В частности, свидетели прямо говорят, что имена персидских мучеников первым приписал неведомым телам местный богомольный урядник Горячев. Другие замечают, что разбойники обычно сбрасывали в склеп зарезанных путников. Вроде бы, были какие–то надписи на камне, но никто не умел их прочитать. Кто–то застал в пещерке также и свежие разлагающиеся трупы — видимо, карабулаки продолжали пользоваться склепом для захоронений.

Две ступни (не знаю от кого) попали в женский Славский Успенский монастырь в селе Слава–Русэ в Румынии, это один из духовных центров липован. Приблизительно десять лет назад старообрядческие духовенство решило возродить древний чин освящения вода мощами (обычно воду освящают крестом, но старые требники предусматривают и возможность использования мощей). В дореволюционной России такая служба совершалась один раз в году, и только в двух церквах – в Успенском соборе Московского Кремля и в Троице–Сергиевой лавре. Воду, судя по всему, верующим не раздавали. Ну а у современных липован всё получилось поживее, понароднее. Освящение на обсуждаемом виде совершает старообрядческий епископ Флавиан (Славский).

От гробницы в настоящий момент не осталась и следа. Надо думать, какой–то древний глава карабулакского тейпа (наверное, место в добротной каменной гробнице доставалось только почетным людям) не предвидел, какие приключения произойдут через сотни лет с его ступней. А если бы предвидел, то попросил бы похоронить его в другом месте.