«А хочешь увидеть нашу местную звезду?» – спросил Дима.
Какую еще, удивился я.
«Пойдем, это в другом отделении», – Дима взял со стола ключи.
Не могу сказать, что я рвался в психиатрическую клинику, но мой старинный приятель работает там врачом и как-то я зашел к нему.
Мы прошли в так называемое санаторное отделение. Дима кивнул медсестре: «А где королева?».
«Как всегда!» – улыбнулась сестра, показала рукой вглубь коридора.
У стены восседала дама лет пятидесяти, в алом шелковом халате, уложенная и накрашенная. Она действительно походила на императрицу.
«Где мой чай?» – грозно спросила «императрица».
Одна из женщин, пациентка в обычном блеклом халате поклонилась: «Готовится. Скоро будет!»
«Очень долго!» – нахмурилась дама.
Я повернулся к Диме: что тут у вас происходит?
«Эта пациентка у нас давно, много лет, – ответил Дима. – Мы уже привыкли. Говорит, что была замужем за миллионером, что жила во дворце с кучей прислуги и что у них на вечеринках пела Алла Пугачева. Остальным нравится эта игра, заняться же больше нечем, ну вот и обслуживают, а Ирина довольна».
Как ее фамилия, спросил я.
«Вергазова. Ирина Вергазова».
Я усмехнулся: «А ты знаешь – она не врет. Она действительно была замужем за миллионером и жила – ну не во дворце, но шикарно».
«Да ладно!» – отмахнулся Дима.
…Это случилось еще в начале 90-х. Я – начинающий журналист. Мне предложили написать о светской красавице, покорившей Москву.
Тогда еще особо никакой светской жизни не было тут, звучало это все диковато и заманчиво.
На шестисотом мерседесе я был доставлен в загородный дом, какую-то бывшую дачу ЦК. Водитель предупредил: «Только с Ириной надо уважительно. Иначе муж убьет».




Ирина встретила меня в гостиной – молодая красивая женщина, в алом (да-да!) платье, с мехом на плечах. (Этот мех выглядел комично: в доме было очень тепло.)
Ирина произнесла: «Я вам расскажу о себе. Почитаю мои стихи. Хотите есть?»
Нам принесли черной икры, французские сыры, коньяк. Коньяк в одиннадцать утра меня сильно порадовал.
Откуда Ирина взялась? Провинциальная красотка, стала моделью, на показ явился нувориш, увидел, позвал ужинать, ну и всё. Чем занимался муж – я не понял, но чем там они все занимались в начале 90-х? Знаю, что у него были какие-то дела с Березовским.
Мужа, кстати, я так и не увидел, если не считать огромного портрета в гостиной: лысый дядька на фоне березок и почему-то Биг Бена.
Так у Ирины Вергазовой жизнь удалась. Многие хотели бы такой жизни. Раз – и сказка с черной икрой. Она писала стихи, еще пела, еще рисовала, собиралась открыть свою галерею и школу верховой езды.
«Я превращу Москву в центр мира! – говорила Ирина. – И стану ее королевой».
Да, она не была умна, не была талантлива, стихи и рисунки были жуткие. Но что-то меня в ней привлекало, наверно, эта ее игра в «аристократку». В ней была какая-то странная прелесть, пусть и комическая.
Но мой текст о ней так и не вышел. Ирина решила его переписать, с оборотами типа «прекрасная и роскошная королева Москвы». Нет, такое я не мог допустить. Мне даже звонили, пытались угрожать, но как-то вяло. К тому же об Ирине, «прекрасной и роскошной», с готовностью писали другие журналисты.
А потом Ирина внезапно исчезла. Совсем. И о ней тут же забыли. В ту пору такие «королевы» возникали каждый месяц, глаза разбегались.
История банальная. Лысоватому мужу спустя год она надоела. Нашел другую. К тому же они даже не были расписаны. Муж купил ей небольшую квартиру в центре Москвы, выделил небольшое содержание, избавился. А с новой красавицей уехал в Лондон.
Ирина еще пыталась напоминать о себе, являлась на тусовки «новых русских», но воспринимали ее как никчемную акцию МММ, как выпитую бутылку амаретто.
И тогда Ирина заперлась дома. С ней оставалась лишь верная домработница. Она и привезла Ирину в психиатрическую клинику.
Потому что Ирина сошла с ума. По-настоящему. Психика вчерашней «королевы» не выдержала. (Разумеется, ее имя-фамилию я изменил.)
С тех пор она фактически живет здесь. Живет в мире алых фантазий, в мнимой роскоши. Иногда ее выпускают, но ненадолго. На воле Ирина буянит и требует, чтобы ей подали «мерседес» и везли к Березовскому. Ей подают «скорую» и везут в клинику.
«Ни фига себе история! – воскликнул Дима. – Прямо кино».
Да, ответил я, но очень печальное кино.
Тем временем Ирине уже принесли чай, в стеклянной кружке. Та величаво прикоснулась к кружке, отхлебнула: «А сахар? Я требую больше сахара! Вы забыли, кто я?»