Главврач Арнольд Иванович пришёл на работу как обычно ― за полчаса до начала рабочего дня. Он любил лично штрафовать «опоздунов» и спешил к себе в кабинет на утреннюю летучку. Жадный, строгий, вечно всем недовольный, он вышагивал по коридорам и раздавал «оплеухи» всем, кто попадался на пути: врачам, медсёстрам, пациентам. Даже те, кто находился в коме, не были защищены от порицаний и критики.

Одной своей фразой «С добрым утром» мужчина мог испортить настроение целому больничному крылу. Когда он заходил в хирургию, у людей мог заново отрасти недавно удалённый аппендикс, а в гастроэнтерологическом отделении вскрывались язвы даже у тех, кто просто пришёл проведать родных.

К его огорчению, возле двери его кабинета с докладами уже собрались все сотрудники, ожидающие утренней порции «позитива». Арнольд Иванович плюхнулся в кресло и принялся слушать.

Первой в этот раз почему-то взялась выступать заведующая хозяйственной частью. Невысокая хрупкая женщина была бледна и растеряна. Поклонившись «владыке в очках», женщина дрожащей рукой протянула исписанный с двух сторон альбомный лист.

Арнольд Иванович принялся читать вслух:

1. Новая швабра с самоотжимом.

2. Свежая ветошь.

3. Вёдра.

4. Утюг с парогенератором и т.д.

— Что это такое? ― он нахмурил брови так, что у женщины аппетит пропал на неделю вперёд.

― Это список необходимого инвентаря, ― выпалила она и зажмурилась.

― Я в начале года выделял средства на всё, ― лениво зевнул главврач.

― Денег хватило только на покупку нескольких тряпок и одного ведра на все четыре этажа. Мыть полы приходится вручную. А если говорить о…

― Вы помните, что́ я говорил вам об этом в начале года? ― перебил начальник женщину. ― Денег нет!

― Помню… но этот список составляла не я…

― А кто тогда? ― главврач начал нервно ёрзать в кожаном кресле, издавая смешные звуки.

― Новая уборщица, ― еле слышно пролепетала женщина, ― и всё это нужно купить, ― она на секунду замялась, ― до вечернего обхода.

― Что-о-о-о?! ― начальник прогремел так, что даже в морге через дорогу вспотело несколько покойников.

― Какая ещё новая уборщица?! Откуда она взялась?!

― Пришла ночью с инфарктом на операцию, ― взял слово дежурный врач из реанимации.

У главврача кровь резко отхлынула от лица, в глазах пропала ярость и появилось недоумение.

― Что значит — пришла с инфарктом? Приехала на «Скорой»?

― Нет. Пришла сама из другой части города и даже принесла кардиограмму, которую по пути сделала в платной клинике. Сказала, что не хочет отвлекать «Скорую помощь» по пустякам.

Арнольд Иванович ничего не понимал.

― Что за чушь. Сколько ей лет?!

― По документам семьдесят пять, по внешнему виду — не больше пятидесяти, объективно сказать сложно: она принесла с собой два чемодана, мы втроём еле отодвинули один, когда она уже была под наркозом.

― Ничего не понимаю, ― сказал главврач, и, судя по его внешнему виду, он не врал, ― она должна быть в интенсивной терапии, какой идиот назначил её уборщицей? Вы совсем с ума посходили?! ― он хлопнул ладонью по столу.

― Она сама себя назначила, ― пожала плечами сестра-хозяйка, ― уже даже в графике уборки расписалась за первую сданную смену.

― Всё так, ― подтвердил врач, ― она очнулась посреди операции и принялась отодвигать хирургический стол, а он весит четыреста килограммов. Сказала, что чувствует под ним прошлогоднюю пыль и не может из-за этого спокойно спать. Мы пытались её удержать, но всё без толку. Она легла назад только после того, как протёрла все лампы в операционной и угостила хирургов чаем с пирогами. Сразу после операции она провела полную уборку во всём помещении, продезинфицировала приборы и постирала одежду врачей.

― Что вы мне лапшу на уши вешаете?! Такого не бывает!

― Б-б-б-бывает, ― промямлил заведующий кардиологическим отделением и тут же был вытолкнут коллегами вперёд. Доктор достал из кармана валокордин и начал свой рассказ. ― Её перевели ко мне в отделение, где она сразу начала устанавливать свои порядки. Окна, говорит, у вас грязные, и мир за ними такой серый и мрачный, что выздоравливать не хочется. Мы её кое-как привязали к койке, так она при помощи соседского костыля отмыла стёкла с двух сторон и стены в палате перекрасила, не разбудив при этом никого.

― Вы что, пьяны?! ― в глазах главврача сверкали молнии. Кардиолог замотал головой, но на всякий случай проверил дыхание ладонью.

― Но у нас и правда многим сразу стало легче. Утром была отмечена положительная динамика у…

― Так, хватит! ― перебил Арнольд Иванович, ― пациенты должны лечиться медикаментозно! Где она?!

― Готовит обед, ― пискнул с задних рядов заведующий кухней.

― Какой ещё обед?! Она же уборщица!

― А ещё гардеробщица и охранник — заменяет всех, кто был сокращён, ― сказала завхоз и спряталась в тумбочке.

Арнольд Иванович выхватил карту пациентки из рук кардиолога и начал изучать.

― Что за диагноз такой — «Набекрень»? ― он сурово посмотрел исподлобья.

― Это фамилия такая, ― прокашлял врач, ― зовут Ольга Прокофьевна.

― Ну что ж, пойдём познакомимся с госпожой Набекрень, ― главврач быстрым шагом покинул кабинет, и вся свита докторов засеменила за ним.

Аромат горячего мясного бульона делегация почувствовала ещё в лифте.

― О боже, какой запах! ― прошептал кто-то, покусывая халат товарища.

― Как будто у бабушки в гостях, ― ответили ему, дожёвывая собственные губы.

― А ну, прекратить! ― рявкнул Арнольд Иванович, глядя на захлёбывающихся слюной подчиненных.

Сам он даже бровью не повёл, изображая полное безразличие к запаху. Его предал желудок, который заурчал так, что киты в океане услышали и посочувствовали его голоду. Возле столовой аромат стоял совсем невыносимый. Он кружил голову, заставляя высовывать язык.

― Что здесь происходит?! До обеда ещё час! ― прогудел Арнольд Иванович, глядя на собравшуюся очередь с кру́жками и ложками в руках. Помимо обычных больных здесь присутствовало несколько человек из реанимации и тех, кого ещё пару лет назад подключили к аппарату жизнеобеспечения. Главврач протёр глаза — запах бульона поднял на ноги безнадёжно прикованных к кровати людей. Это было невероятно, это было…

― Нарушение! ― загорланил начальник. — Кто позволил выходить из комы без разрешения врача?

Некоторые пациенты, которые поступили сюда ещё до его назначения, смотрели на него с недоумением.

Главнокомандующий больницы сделал было шаг в столовую, но тут же был остановлен мощным голосом, который буквально сдул его, вылетев из окна раздачи:

― Куда без бахил?!

― Я — главврач! ― гордо заявил мужчина и поднял с пола упавшие очки и авторитет, ― а вы ― пациентка! И должны находиться в палате, восстанавливаться после операции!

― Скорее Ленин в мавзолее восстановится, чем люди в ваших палатах, ― послышалась остро́та откуда-то из очереди.

Главврач не обратил внимания на эту шутку и снова направился на разговор с новой сотрудницей, но на этот раз надел бахилы ― не в знак капитуляции, а для того, чтобы подать пример, как он объяснил всем присутствующим.

― Вы нарушили рекомендации лечащего врача, режим больницы и рецепт диетического меню, необходимого для пациентов! ― пролаял Арнольд Иванович, ворвавшись на кухню.

Он планировал по привычке задавить человека своей харизмой. Новая повариха, которая сидя выдавливала руками сок из моркови, встала во весь рост и головой коснулась потолка.

Врач сглотнул нервный ком, губы его предательски задрожали.

― Вы — начальник, вам виднее, я лишь хотела, чтобы люди набрались сил, ― пожала плечами женщина и голыми руками сняла горячую кастрюлю с плиты.

Арнольд Иванович продолжал, но уже менее уверенно:

― Что вы устроили в моей больнице? Без согласования меняете интерьер, нарушаете рецепты, выводите людей из паралича! Считаете себя умнее врачей? У вас хотя бы имеется среднее медицинское образование? Училище? Техникум?

― Есть сертификат спасателя и борца с глобальными катаклизмами. Занималась реабилитацией населений городов после цунами, землетрясений и извержений вулканов на трёх разных континентах.

― А банальная медкнижка у вас есть?

Набекрень помотала головой.

― Я так и думал. Таким не место в нашем учреждении. Суп вылить, стенам вернуть былой вид, ― отчеканил главврач.

― Людей в кому вернуть? ― на всякий случай спросила Ольга Прокофьевна.

― Не сто́ит, ― испуганно ответил мужчина.

Набекрень вынесла кастрюлю, из которой валил густой пар, в коридор и направилась с ней к туалету. Пациенты провожали её недоумевающим взглядом. Следом за поварихой из столовой вышел главврач и обратился к публике:

― Через час будет готов рисовый суп, который положен вам по норме, прошу всех разойтись по палатам.

В воздухе повисло траурное молчание. У некоторых больных снова отказали ноги и поднялась температура.

Главврач сделал было шаг к лифту, но тут раздался боевой клич:

― Бей его!

Арнольд Иванович не успел произнести ни слова. Толпа больных и немощных сбила его с ног и принялась выплёскивать обиды физически. На удивление, пациенты из «травматологии» били не хуже, чем из «терапии» — несколько точных ударов гипсом быстро вывели врача из сознания.

Кто знает, чем бы всё закончилась, если бы не вмешалась Набекрень, которая, заложив два пальца в рот, свистом смогла остановить не только нападавших, но и рост инфляции в стране на целых тридцать секунд.

Нокаутированный главврач лежал без движения и, кажется, не дышал. Коллеги поспешили вызвать реанимацию, но сами первую помощь оказывать не торопились. Было ясно, что никто не горит желанием спасать противного брюзгу, кроме Ольги Прокофьевны, которая ждала новые вёдра и «лентяйку». Пропустив момент с массажем сердца, женщина решила сразу перейти к искусственному дыханию рот в рот. Действовать надо было очень осторожно — дыхание Набекрень создавало внутри главы больницы давление в несколько атмосфер и могло случайно взорвать лёгкие мужчины.

― Сердце запустилось? ― зевнул кто-то из докторов.

― У меня заглохший КамАЗ, простоявший неделю при минус пятидесяти, запустится, ― сказала уборщица, и никто не посмел усомниться в будущем успехе.

Арнольд Иванович в предсмертном бреду доказывал апостолу Петру у райских врат, что его навыков управляющего достаточно, чтобы поменять засидевшееся «наверху» руководство, когда почувствовал, как чья-то крепкая рука вытаскивает его за шкирку в реальный мир.

― Вы мне тут своей кровью из носа все полы забрызгали, ― встретила его по возвращению из мёртвых уборщица, которая в одиночестве намывала полы в совершенно пустом коридоре. Все остальные не стали дожидаться финала и пошли обедать. Обитатели больницы гораздо больше радовались спасению супа, чем главврача.

― Псипо, ― еле слышно прошуршал Арнольд Иванович, не поднимаясь.

― Что, простите? ― пробасила уборщица так, что в соседнем перинатальном центре произошло несколько родов на день раньше срока.

― Спасибо, ― повторил уже более разборчиво мужчина, ― вы спасли меня.

― Не стоит благодарности, теперь я могу выполнять свои обязанности? Корочки больше не требуются?

― Думаю, можете. Но отныне все свои действия прошу согласовывать со мной. Я требую полного подчинения. Вам ясно?

― Вы — начальник, ваше слово ― закон, ― ответила Ольга Прокофьевна, а затем скомандовала, ― ноги поднимите! Мне помыть нужно. И завтра с утра я приду убираться в вашем кабинете, чтобы до девяти часов никого там не было!

― Но… ― хотел вставить слово начальник.

― А сегодня я хочу уйти на час пораньше. И не забудьте про список инвентаря. Перед ужином я зайду, чтобы всё забрать, ― закончила женщина и, не дождавшись ответа, ушла на кухню принимать грязную посуду, оставив Арнольда Ивановича в гордом одиночестве. В воздухе витал аромат мясного бульона и больших перемен.