Хотелось бы начать свое повествование с такой, знаете, старческо-брюзжательной нотки. Что, мол, разве то, что делают сейчас – это пранки? Вот раньше были пранки – это я понимаю.

Ну, раньше – это в смысле 200 лет назад. Сейчас все расскажу.

В 1810 году были на подъеме город Лондон в целом и 21-летний Томас Хук в частности. Если с Лондоном все было ясно (уже тогда это был один из самых больших городов в мире, торговля была налажена со всеми континентами и все перло как в последний раз), то Томас был не настолько известен. Сын Джеймса Хука, популярного композитора, он вполне себе катался ученическим сыром по элитным частным школам вплоть аж до Хэрроу. Образование пошло явно на пользу – парень с 16 лет помогал папке ставить мюзиклы, а к моменту, когда произошла эта история (о которой ниже), он уже мог похвастаться несколькими собственными комедийными операми. В общем, был и красив, и богат, и известный шуточек мастак.
Самая известная шуточка началась с того, что ультраобразованного в частных школах мистера Хука, словно недалекого тинейджера, взял на «слабо» его же друг. Вот практически без грамма преувеличения:

— Эй, Томми! Слабо случайно выбранный дом за неделю сделать самым обсуждаемым адресом в городе?
— Пфф. Вотч ми!

Вот, в общем-то, и все. Домом «икс» решили выбрать обитель вдовы Тоттенхэм, что под номером 54 и на Бернерс-стрит. Местоположение дома (примыкает к Оксфорд-стрит, на секундочку) обязывало хозяйку быть женщиной как минимум зажиточной, каковой та и являлась. Водились у нее как слуги, так и знакомства в самых высоких кругах.

Кстати, некоторые считают, что дом был выбран не так чтобы прямо очень случайно. И вроде как миссис Тоттенхэм чем-то сильно и продолжительно подбешивала молодого мистера Хука.

Уровню подготовки надо было отдать должное. Полтора месяца Томас и два его сотоварища часами сидели и писали письма-приглашения разным людям – прибыть к дому миссис Тоттенхэм в определенный день к определенному часу. К концу шестой недели количество написанных и отосланных писем перевалило за четыре тысячи, чтобы вы понимали.

И вот, настал тот самый день. Томас с друзьями, заблаговременно сняв номер в отеле напротив, с гиканьем и гаканьем расселись у окна с видом на крыльцо дома жертвы и стали ждать. Ровно в 5 часов утра у дверей миссис Тоттенхэм появился трубочист, заявивший, что вот письмо, согласно которому он должен предоставить свои трубочистные услуги ровно в это время. Естественно он тут же был отправлен по другому адресу, более известному.

В течение нескольких минут в двери один за одним позвонило еще 12 трубочистов. И это было только начало.

Следом начали появляться курьеры из доставки угля с любовно упакованными тюками отборнейшего антрацита. Начинаете уже смекать, да? Отправили тех – приехали мебельщики с югославскими (нет, конечно) гарнитурами. Избавились от кухонь – подъехал черный юморок в виде гробов для хозяйки. Подсластить траурное послевкусие приехала дюжина кондитеров с огромными свадебными тортами, а следом и пирожники с малиновыми тартами общей численностью в 2500 единиц.

Стоматологи, бакалейщики, священники, терапевты, адвокаты, садовники, мастера по изготовлению париков, каретники, окулисты, пивовары, сапожники… И я даже не уверен, что в принципе знаю столько профессий, сколько еще появилось перед домом миссис Тоттенхэм.

Приехало шесть роялей. Затем орган. Затем 40 коровьих ног – по одной на отдельного мясника.

Потом приехал лорд-мэр Лондона собственной персоной, потому что, как было написано в его письме, миссис Тоттенхэм не так чтобы очень здоровится и что давайте-ка мы нашу с вами встречу перенесем на ко мне домой. Таким же макаром входную дверь поцеловали глава банка Англии, герцог Йоркский, архиепископ Кентерберийский, глава Ост-Индской компании и там по мелочи министров всяких еще пяток. Ну, или может даже шесть.

Короче, вся эта дичь и вакханалия продолжалась до глубокого вечера, пока полицейские не догадались перекрыть улицу с двух сторон и не разогнать всех зевак, которые угорали с этого действа весь день не менее самого Хука с пацанами.

Самое прекрасное, что Томаса к ответственности никто и никогда так и не привлек. Догадочки, конечно, были у многих, но, как мы с вами знаем по бесчисленным нетфликсовским документалкам, одними догадками никого не присадить. Признание он сделал уже потом в своих мемуарах.

Новости и обсуждения не утихали еще несколько месяцев, поэтому спор он, конечно же, выиграл и cвою честно выигранную гинею у друга забрал.

И последнее. Таким образом, спам был изобретен еще тогда, когда не то, что об интернете – об электрической лампочке думать даже боялись. Теперь точно все.